11.05.2003

Знакомьтесь: Валерий Николаевич Писарев, генеральный директор ОАО «Череповецлес», в прошлом первый секретарь горкома ВЛКСМ, учитель, директор школы — человек, имеющий большой опыт руководителя.

— Валерий Николаевич, вы участник конференции «Экономические и социальные перемены в регионе», проходившей недавно в Вологде. Насколько известно, это было своего рода «срезовое» мероприятие, на котором выступали многие известные экономисты, например, академик Д. С. Львов. Можно ли считать итоги конференции неким моментом истины в освещении общероссийских и региональных проблем?

— Несомненно. В основе конференции лежали цифры, факты, статистические данные. А факты, как вы знаете, вещь упрямая. Одной из общероссийских и региональных проблем была названа все расширяющаяся пропасть между доходами населения. За девяностые годы в целом эти доходы упали на 80%. Богатые становятся еще богаче, бедные — еще беднее, такого разрыва нет ни в одной из развитых стран. 15% населения владеют 85% национального богатства, 18 человек практически управляют всей экономикой и финансами страны, от их воли зависит и курс валюты, и вся финансовая политика.

— В последнее время в СМИ все чаще поднимается вопрос о переделе так называемой национальной ренты, буквально: отобрать у олигархов то, что принадлежит всем гражданам России — природопользование. Обсуждались ли эти проблемы?

— Разумеется. Судите сами: на 70% бюджет формируется из доходов физических лиц и всего на 13% — из ренты. В таких странах, как Норвегия, Швеция — странах, в которых к концу финансового года возникают проблемы, куда потратить оставшиеся бюджетные деньги, все как раз наоборот: бюджет формируется на те самые 70% за счет тех, кто эксплуатирует народное достояние — природные богатства. Это нормально: больше доить ту корову, у которой и молока больше. Наш же бюджет — от тощей коровы, рядовых налогоплательщиков.

— Насколько известно, есть два типа государственной политики: «французский» и «английский». Первый — государство богато за счет богатства своих граждан; второй — государство богато богатством своих граждан. А мы?

— У нас вариант еще более печальный, чем «французский». Цифры таковы, что по производительности труда Россия отстает от тех же Штатов в 5-6 раз, а по уровню зарплаты — в 15-16 раз. Вот и получается, что российский рабочий дает своей стране в три раза больше, чем американский, — такой эксплуатации труда нет ни в одной из стран с рыночной экономикой. По сути — это рабство.

— И кто же присваивает эти недостающие две трети от нашей зарплаты?

— Те, кто входит в уже указанные 15 процентов. Вся беда в том, что разрушается логическая цепочка экономического развития: спрос — предложение. Если у большинства населения денег — от получки до получки, только бы концы с концами свести, то о каком развитии покупательского спроса вообще можно говорить? А если этот спрос ничтожно низок, то какой смысл производителю расширять ассортимент товаров? Мы буксуем. Провалы в реформе зарплаты еще покрываются экспортом энергоносителей и снижением уровня жизни основной части населения, но этот процесс не вечен: случись что на рынке нефти или газа — все рухнет.

— Вы говорили о 18 персонах — вершителях судеб российской экономики. А захотят ли они делиться с теми, кого уже более десяти лет так бесцеремонно обирают и эксплуатируют?

— Разумеется, делиться не захотят, но есть некие критические точки, преодоление которых будет просто опасно для всех без исключения, — это мы неоднократно наблюдали в русской истории.

— Какие же это критические точки?

— Прежде всего депопуляция — ускоренно растущая смертность россиян. По этому параметру мы вдвое «опережаем» и Штаты, и Европу, кривая смертности растет, рождаемости — падает. Этот феномен уже получил свое зловещее название — «крест над Россией». По прогнозам, к середине столетия население нашей страны уменьшится на 40 миллионов человек, причем коренного населения останется менее 40%.

— И в чем причины? Спиваемся или, как говорят в народе, «жизнь дорожает — баба не рожает»?

— То, что Россия спивается, — миф. Смертность от этого «греха» — всего 5%. А вот другие цифры пострашнее: 47% смертей — результат социального неблагополучия: последствия стрессов, страха, неуверенности в будущем — инфаркты, инсульты, сосудистые заболевания; 25% — те, кто потерял смысл существования по разным причинам — философским, нравственным и социальным. Смерть же духовная неизбежно приводит к «выключению» организма. И 23% — следствия «естественных» болезней. Самое же страшное то, что в основном умирают люди от 40 до 45 лет — в самом репродуктивном возрасте, и, как это известно, больше — мужчины. Причем уровень жизни и достатка здесь не играет никакой роли.

— Общероссийские цифры неутешительны. А как у нас, на Вологодчине?

— По сравнению с многими регионами у нас есть определенная стабильность. Так, объем производства промышленной продукции вырос на 4% по сравнению с 2001 годом. Снизилось число населения, имеющего доходы ниже прожиточного уровня, с 312,9 тысячи человек до 287,1 тысячи. Разумеется, в это число входят большей частью жители таких крупных городов, как Череповец и Вологда.

— Однако последнее полугодие показало, что растет социальное напряжение, особенно среди работников бюджетной сферы, и показателем тому готовность тех же работников просвещения выйти на бессрочную забастовку уже в сентябре. Может ли произойти социальный взрыв?

— Не думаю. Мониторинг уровня «протестных» настроений показывает, что той напряженности, которая была в 1997-1999 годах, вовсе нет. Этот уровень остался примерно такой же, как и в прошлом году. Не надо забывать, что Череповец — маленький островок благополучия, да и Вологда не нищая — у нас нет тех острейших проблем, которые испытывают многие регионы.

— Скоро выборы. Как оценивает деятельность властей, как российских, так и местных, «среднестатистический» вологжанин?

— Наиболее авторитетным лицом для нас остается Президент РФ В. Путин, за ним — С. Шойгу, а вот на третьей позиции прочно обосновался В. Жириновский (в прошлом году это место занимал Г. Зюганов). Снижается уровень одобрения деятельности глав местных администраций.

— Валерий Николаевич, неужели все только тревожно и откровенно плохо? Человек все-таки живет для будущего. Во что можно верить и на что надеяться?

— Надежда умирает последней, однако такое чувство, что все очень и очень зыбко и в любой момент может пошатнуться и рухнуть — как дом на песке, лишенный фундамента. И эта ненадежность — явление не столько экономическое, сколько политическое и нравственное — нет основ: надежных законов, долговременного планирования, ясности перспектив. Надеюсь, что инстинкт самосохранения возобладает у политиков и властей предержащих. Так, при обсуждении бюджета следующего года всерьез обсуждался вопрос о снижении налогового бремени, и прежде всего социальных налогов, которые напрямую влияют на заработную плату. С октября на 30% повышается оплата труда в бюджетной сфере, а на Вологодчине уже с мая — на 10%. Это уже подвижки. Хочется верить, что однажды Россия будет «богата богатством своих граждан».